Гарри вошёл в неё — ни на мгновение не замешкавшись, — она подалась навстречу, словно только этого всю жизнь и желала. Меж ними не было преграды, они были вместе не впервые, и он сразу оказался глубоко. Джинни всхлипнула, каждой клеточкой своего тела ощущая его каменно-твёрдый член внутри.
По её телу прошла дрожь, и Джинни обхватила его руками за шею, обвила ногами бёдра, прижимая к себе.

Гарри подался назад, лишая её восхитительного чувства полноты, но через миг опять был в ней полностью. Снова вышел — и снова вошёл. Туда и обратно. Раз за разом.

Всё увеличивая и увеличивая темп.

Джинни дрожала не переставая, с её губ срывались ничем не заглушаемые стоны, её пальцы запутались в его чёрных волосах. Она не знала, что шепчет ему, и едва ли что-то видела перед собой. Для Джинни во всём мире остался только Гарри, только его тело и только его движения. В ответ на них, для него одного полыхал каждый её нерв; каждой частицей своего существа они принимала его внутри себя.

Счастье и наслаждение наполняли её.

А Гарри продолжал входить в неё всё быстрее и быстрее... пока по телу Джинни не прошла огненная волна, вознося на пик наслаждения, — и она не сумела сдержать вскрика. И ощутила, как он выгнулся дугой, кончая. Почувствовала тепло его семени внутри.

Но и тогда Гарри не остановился, его член сохранял твёрдость, а движения — скорость; и за первой волной оргазма Джинни захлестнула вторая, потом третья, четвёртая... Она не знала, сколько их было, она едва не утонула в них, лишь краем сознания понимая, что кричит. По настоящему громко, не жалея голоса.

И лишь когда он замер, прижавшись к ней всем телом, лишь когда его член, оставаясь внутри, чуть обмяк — лишь тогда она вынырнула из океана наслаждения на поверхность, в реальный мир.

Задыхающаяся, мокрая от пота... но бесконечно довольная и счастливая, подобно пловцу, доставшему со дна жемчужину, какой мир ещё не видел.